В пещере было темно, но они столько времени провели вместе, что им не нужен был ни свет, чтобы видеть друг-друга, ни слова, чтобы друг с другом говорить. Он смотрел на ее лицо, безошибочно угадывая где оно, бездумно пропускал золото, рассыпанное по полу, меж когтей и вспоминал.
- Помнишь, - думал он, - Этого француза с музыкальным именем?
- Д'О? - спрашивала она.
Да, - соглашался он...- Да, - соглашался он, - До. Как он пыжился, выставляя вперед свой меч, но сам, безотчетно, все отклонялся и отклонялся назад. На дворе тогда стояла осень, шли дожди и его мокрые усы обвисали, делая его потуги на отвагу еще более нелепыми. Панцирь его пузырился на спине и сам он был похож на мелкого морского рачка, которого сгоняет с места карп. Я тогда едва удержался от смеха.
- Это было бы нехорошо, - равнодушно соглашалась она.
- Да, - кивал он - Ведь карпы не умеют смеяться. А этот англичанин? В юбке?
- Мак-Лауд? - уточняла она, - Он был не англичанин, шотландец.
- Да какая разница, - отмахивался он, - Все одно, островитянин. Притащил с собой винный мех. Я думал сейчас выпьем, хоть один достойный человек, за столько-то веков, а он вдруг принялся вопить этим своим бурдюком. У меня еще десять лет после этого болела голова.
- Я помню, - кивала она.
- А прусак? С холодным рыбьим взглядом, от которого у меня самого мурашки шли по шкуре? В самый разгар боя он остановился и принялся втолковывать мне, что я замахиваюсь не по уставу.
- Он любил порядок, - безразлично пожимала она плечами.
- И я порядочно его припечатал, - ухмылялся он.
Тогда она начинала плакать.
- Ну не плачь, - сразу терялся он, - Ну что мне с тобой делать?
- Третий век, - думала она, - Третий век никого. Ты извел их всех, всех, желавших примерить на себя это сомнительное звание "рыцаря в блестящих доспехах". Ты был слишком капризен, слишком разборчив, а теперь их не осталось и вовсе.
- Не мог же я отдать тебя кому попало, - виновато думал он.
- И теперь я осталась в старых принцессах, - поднимала она залитое слезами лицо, - И остаток жизни проведу в этом склепе, с тобой и твоим золотом.
- Ну что ты, что ты, - торопливо возражал он, представляя, что золото придется с кем то делить, - Я знаю, пришли новые времена, выросло новое поколение рыцарей. Они не носят усы и доспехи, их оружие не меч, но перо, но они отважны, сильны духом и верой. Они непременно придут сюда.
- И ты уступишь? - спрашивала она, - Ты не станешь снова придираться, ты не убьешь мою последнюю надежду?
- Обещаю. - думал он, - Обещаю.

И вот заскрежетал и отошел в сторону камень, закрывавший вход в пещеру и на пороге появился рыцарь. Как и обещал дракон у него не было ни усов ни доспехов, он носил неприметный костюм, неброский галстук, из нагрудного кармана его торчало целых три ручки, а под рукой у него, подобно щиту, была зажата черная кожаная папка. Но взгляд его и впрямь выдавал натуру отважную, сильную духом и верой. Он бестрепетно шагнул вперед и не вздрогнул, когда навстречу ему выполз дракон.
- Забирай, - с трудом двигая непривычными челюстями сказал дракон, - Ни к чему пустые формальности. Принцесса твоя.
- Вообще-то, - невыразительным голосом отозвался рыцарь, - Я к вам. Моя фамилия Джонсон, я из налоговой инспекции.
И тогда вздрогнул дракон.

(с) Eiri